122. Е. С. Гаршиной
1 янв. <78> СПБ.
Дорогая мама!
Вот уж четвертая неделя, как я уехал из Х<арькова>, а до сих пор не получил от вас ни строчки, кроме двух или трех, присланных с Мишиным письмом.
рад бы вернуть: уже дело шло об извинениях, но я, кажется, не вернусь.67
Сегодня для меня торжественный день: приглашен на обед к Г. З. Елисееву. Увижу всяких литературных человеков. Опишу вам, конечно, все подробно.
Жена (собств. сожительница) Елисеева по имени Екатерина Павловна. Фамилии еще не знаю.
Пригласил меня сам Елисеев, когда я пришел прощаться с Некрасовым. Да, попрощались, похоронили! Похороны были мирные, величественные. Впрочем, без глупостей не обошлось. Сравнивали с Лермонтовым, Пушкиным и даже ставили выше.68 Венки с надписями несли часть пути
Коровы холмогорские,
Не бабы - глаже нет69.
Все это пошло и глупо. Тяжело было на похоронах, очень тяжело. Помните, как вы плакали, хороня отца, которого ведь вовсе не любили? Вы плакали о своей жизни. Вот тоже и я испытывал.
Вообще мне здесь хорошо.
"Новостей". Поэтому с 1 числа, вероятно, "Нов<ости>" вам не будут высылаться. Как только "вступлю" куда-нибудь, сейчас же буду высылать.
Был у В. Ф. Эвальд. Как он обрадовался, как мальчик. Чуть не задушил меня. Хороший все-таки человек.
До свиданья, мама; надо уже собираться. Цалую вас. Ж. и В. поклон.
В. Гаршин
Примечания
67 "Новостей", см. далее его письмо к А. И. Эртелю от 17. VII. 1884 г. (No 332).
68 "Сравнение" Некрасова с Пушкиным и Лермонтовым, отмеченное Г., сделано было в речи Ф. М. Достоевского: "Когда я вслух выразил эту мысль, - рассказывает последний в "Дневнике писателя", - то произошел один маленький эпизод: один голос из толпы крикнул, что Некрасов, был выше Пушкина и Лермонтова и что те были всего только "байронисты". Несколько голосов подхватили и крикнули: "да выше!" Я, впрочем, о высоте и о сравнительных размерах трех поэтов и не думал высказываться. Но вот что вышло потом: в "Биржевых ведомостях" г. Скабичевский, в послании своем к молодежи по поводу значения Некрасова, рассказывал, что будто бы когда кто-то (т. е. я) на могиле Некрасова "вздумал сравнивать имя его с именами Пушкина и Лермонтова, вы все (т. е. вся учащаяся молодежь) прокричали: "он был выше, выше их". Смею уверить г. Скабичевского, что ему не так передали, и что мне твердо помнится (надеюсь, я не ошибаюсь), что сначала крикнул всего один голос: "выше, выше их" и тут же прибавил, что Пушкин и Лермонтов были "байронисты"... И за тем уже, сейчас после первого голоса, крикнуло еще несколько голосов, но всего только несколько, тысячного же хора я не слыхал, повторяю это и надеюсь, что в этом не ошибаюсь. Я потому так на этом настаиваю, что мне все же было бы чувствительно видеть, что вся наша молодежь впадает в такую ошибку" ("Дневник писателя", декабрь 1877 г., гл. 2, стр. 312--313). Судя по письму Г., последний склонен был поддержать в этом отношении скорее точку зрения Достоевского, чем его оппонентов. Ср. рассказ Г. В. Плеханова: "Я помню, как однажды, заспорив со мною о "Русских женщинах", покойный Всеволод Гаршин, очень невысоко ставивший поэтический талант Некрасова и резко осуждавший тогда (в годы студенчества) "тенденциозность" его поэзии, с насмешкой продекламировал:
Покоен, прочен и легок
На диво слаженный возок...
"мести и печали", я вынужден был согласиться, что "возок" плохо рифмуется с "легок" (Г. В. Плеханов "Сочинения", том X. Под редакцией Д. Рязанова. Гиз. [1924], стр. 377].
69 Сатирическую направленность этих строк расшифровывают воспоминания II. М. Ковалевского, литератора из враждебного Некрасову либерально-дворянского строя: "Многое происходило не в лучшем виде на глазах подбиравшейся каждый час смерти. Не в лучшем виде были и возложения на гроб венков, во время погребального шествия по улицам, переодетыми в баб женщинами с направлением. Венки, бабы, - как это одно с другим не ладится!" (П. М. Ковалевский, "Стихи и воспоминания", СПБ., 1912, стр. 300).