Гаршин В. М - Гаршиной E. С., 5 ноября 1878 г.

147. Е. С. Гаршиной 

Простите, голубушка мама, за долгое молчанье. Но положение мое так неопределенно и неизвестно, что, право, ничего не выжмешь из головы. Вот уже четыре дня как я сижу в госпитале, совершенно бесполезно: доктор Никифоров, которому поручено наблюдение за мною, до сих пор еще не был. Говорят, добрый человек. Конечно, я расскажу ему все откровенно: нужно быть скотом вроде Дюкова, чтобы не сделать того, что я буду просить.

ему рассказ, но их нет. А попасть в ноябрьскую книжку мне очень хотелось бы.⁸³

Никогда не забуду печальных дней, проведенных в этом госпитале. Если бы не барышни (студентки, их курсы помещаются в этом же здании), бегающие навещать меня чуть не целый день, право, не знал бы, что делать. Хорошо еще, что я попал в смирную палату, где лежат большею частью старички с ревматизмами и, т. п., а то рядом с нами, где молодежь (почти все сифилитики) - пьянство, карты и даже иногда мордобитие. Скандалы доходят до того, что вчера одного прапорщика "выписали" из госпиталя, т. е. выгнали.

Брошюра Цитовича и здесь наделала шуму. Она была бы смешна, если бы таких Цитовичей не было легион. Привел бы этого дурака Ц. на лестницу нашего госпиталя, где проходят студентки в аудитории, и попросил бы указать "бледпые, зеленые лица, тусклые, злобные взоры и грязные юбки".⁸⁴ Где он всё это видел?

В воскресенье заходил к Александре Григорьевне <Маркеловой>. Все такая же.

Можете себе представить, что я до сих пор не получил ни копейки жалованья. Впрочем казначей коменд. правл. обещал похлопотать, и, вероятно, к выходу из госпиталя деньги уже будут вытребованы.

До свиданья, дорогая моя. Цалую вас. Всем поклон.

Ю. Н. <Говорухе-Отроку> скажите, что Кривенки нет в городе. Я послал по почте записочку Михайловскому, прося его известить, о чем просит Ю. И., но ответа не получил. Вероятно я неверно адрес поставил, а может быть Мих. получил письмо, да не ответил почему-нибудь.

Поехали ли Кудиш и Стояновская на курсы? Их здесь что-то не видно.

Примечания

⁸³

⁸⁴ Г. имеет в виду реакционный памфлет П. Цитовича "Ответ на письма к ученым людям", Одесса 1878. Полемизируя с Н. К. Михайловским и другими сотрудниками "Отеч. записок", одесский мракобес обвинял русскую радикально-демократическую публицистику между прочим и в том, что "во имя последних выводов науки и рефлексов головного мозга" она "надолго искалечила не только нравственный облик, по даже наружный образ русской женщины": "Вы, раздаятели "живой воды", развратили ее ум и растлили ее сердце. В этом уме была игривость, - из нее сделали блудливость; в этом сердце было увлечение, - его превратили в похоть. Она была способна на жертву, - из нее сделали искательницу приключений; она живо соображала, - ее научили бредить. Полюбуйтесь же на нее: мужской плащ, мужская шапка, грязные юбки, оборванное платье, бронзовый или зеленоватый цвет лица, подбородок вперед, в мутных глазах всё: усталость, тоска, злоба, какая-то глубокая ночь с отблеском болотного огня", (стр. 26 - 27). О шуме, вызванном этой брошюрой, см. "Вестник Европы" 1878, кн. XII, стр. 818 - 832.