374. В. М. Латкину
(Отрывок)
29/IX 85. СПБ.
Мои дела очень плохи. Я сделал большую глупость: вместо того, чтобы летом взять отпуск и уехать куда-нибудь в деревню, я все перемогался, и вот дотянул до того, что стал никуда негодным. Спасибо Ф. Е. Фельдману за то, что он отнесся участливо к моему плачевному состоянию и освободил меня от работы на неопределенное время, несмотря на то, что теперь съезд, и очень важный, с премногими хлопотами и возней. Я сижу дома, ничего не делаю и иногда подвергаюсь припадкам тоски, от которой навзрыд реву по часу. Вот уже три недели, как я не на службе, еще недели четыре или пять можно пользоваться добротою Ф., потом придется бросить место, если я не приду в сколько-нибудь сносное состояние и не буду способен работать. Не для фразы скажу тебе, что часто горько сожалел я, что пуля восемь лет тому назад не взяла немного левее. Что это за жизнь: вечный страх, вечный стыд перед близкими людьми, жизнь которым отравляешь. За что Наде такое горе и за что мне такая любовь и самоотвержение? Она теперь живет мною одним, а во мне еще хватает гадости иногда капризничать и ссориться с нею.
Я никогда так не хотел умереть, как теперь. О самоубийстве я, конечно, не думаю: это была бы последняя подлость.
Голова постоянно болит, памяти нет, бессилие и вялость постоянно валят на постель. И надо всем этим мучительный страх сойти с ума и опять испытать весь этот ад.
Ну, будет об этом!..
глупее такого положения: теперь я боюсь уже не меланхолии, а мании, не зная, нормально ли мое улучшение или только кажущееся, и не зная, не пойдет ли мое благополучное самочувствие все crescendo до тех пор, пока не придется засаживать меня к Фрею. По этим строчкам ты можешь судить, в каком безобразном состоянии находится моя душа. Всё о себе и о себе. Это одно приводит меня в отчаянье. Чувствуешь себя не полным человеком, а каким-то существом, единственное назначение которого - бороться против болезни. И эта болезнь составляет единственный интерес жизни. Не гнусно ли это?..
... Так как NN умирает, то был на прошлой неделе у него. Вероятно, больше не увижу никогда: он очень плох. Старое умирает, молодое не растет. Растут всё какие-то свиные рыла или совершенно дохлые души, вроде моей. Господи, если бы только пять лет жизни, но только здоровой, работящей жизни! Тогда хоть бы и умереть...