442. В. Е. Родионовой
<17 марта 1888 г.>
Дорогая тетя, простите меня, сегодня мы не можем быть у вас. Я чувствую себя очень дурно, а без Нади мне оставаться, не хочется. Едем, вероятно, во вторник; пишу "едем", потому что Надя проводит меня на Кавказ.345
17 марта.
Примечания
345 "Почувствовав себя лучше, В. М. решился уехать и стал собираться в дорогу, - рассказывает В. А. Фаусек. - Он хотел воспользоваться приглашением друзей своих, г-д Ярошенко, и поехать в Кисловодск. Там он собирался всецело посвятить себя отдыху и подъему своих физических сил, строил планы прогулок и экскурсий, хотел возобновить свои юношеские ботанические занятия и собирать гербарий. Во вторник, 15 марта, о сборах к путешествию, которые его утомляли. Между прочим, он хотел до отъезда написать духовное завещание; зная его отношения с родными, я одобрил его намерение и старался в то же время, чтобы он не придавал этому значения каких-либо мрачных опасений и смотрел как на обеспечение против какой-либо несчастной случайности... Это было мое последнее свидание с ним. На другой день я зашел к нему, но не застал его дома, и узнал от сестры его жены, что ему опять стало гораздо хуже и он опять мрачен. Болезнь, после короткого перерыва, пошла вперед быстрыми и решительными шагами; он стал бояться за себя, поехал с женой к д-ру Фрею и советовался с ним. Доктор еще надеялся на улучшение и уговаривал его немедленно уехать. У него стали, как кажется, проскальзывать безумные идеи - так как в последние дни у него вырывались замечания и слова, непонятные для слушателей; он чувствовал, вероятно, приближение безумия, не выдержал страшного ожидания и, накануне назначенного отъезда, когда всё уже было готово и вещи уложены, после мучительной, бессонной ночи, в припадке безумной тоски, он вышел из своей квартиры, спустился несколько вниз и бросился с лестницы" ("Памяти В. М. Гаршина", СПБ. 1889, стр. 122).