56. Е. С. Гаршиной
СПБ. 18 21/IV 76.
Дорогая мама!
Пишу вам, прийдя с бейефиса Петрова, пойти на который мне удалось благодаря Пр. Андр. (Латкиной), взявшей ложу у самого О. А. П<етрова>. Пошел я на бенефис после того, как выдержал экзамен из химии. Я получил 3 1/2, балл душевного спокойствия, но очень рад, ибо порезались многие и я сам едва спасся: на самом экзамене мне сделалось так дурно, что я, попросив поставить мне 1 (которую уже и поставили), удалился, но быв притащен Володей за шиворот, ответил очень хорошо. Если: бы не этот скверный казус, я наверно получил бы больше 4.
Опишу вам петровский бенефис, хоть вкратце. О воплях и говорить нечего; при появлении его на сцену буквально засыпали всю сцену букетами и венками. Кричали минут десять. Пел старик и играл превосходно. В антракте, после 3 д., занавес поднялся, и публике представилась зала, в которой собрались все труппы, артистический клуб, консерватория, оркестр и пр. ж пр. Всё это залито электрическим светом, всё хлопает и кричит. В середине Петров. Кондратьев произнес ему краткую речь. Публика орет. Петров выходит на авансцену и говорит публике едва слышно: "От всей души, господа, благодарю вас". Потом плачет. Потом опять кричат, и еще кричат.
"Чуют правду" спето было бесподобно, художественно. Опять подняли занавес, опять стоят все труппы. Начались поднесения: от р<усской> оп<еры> (альбом), р<усской> др<амы>, нем<ецкой> др., француз, др., балета, от харьковской труппы (адрес), от филармонического общ<ества>, от артистического клуба и пр. и пр. От Островского, как председателя "Общ. русских драм<атических> писателей" прочитали телеграмму. Потом от публики начались подарки: венки простые, серебряные, золотые, бриллианты, альбомы. Кричат: "на голову венок!" Надел, заплакал навзрыд бедный старик.
При выходе из театра толпа тысячи в полторы человек ждала его. В карету внесли, лошадей выпрягли, повезли руками. (Я не вез; но особенно отличались Вася Аф. и М. Малышев, которые, впрочем, в театре не были, а пришли только к концу). Довезли до дому, в Малой Подъяческой, дом иллюминован газом. Народу несколько тысяч собралось. Выволокли его из кареты, повели в дом, потом еще орали, потом Петров выходил па балкон кланяться, жена выходила. Потом я ушел домой, так как это обещало сделаться бесконечным, несмотря на накрапывавший дождь. (На бенефисе было ч-к 15 царской ф-и).
Вы, я думаю, уже получили "Молву". Я подписался у Жемчужникова же на полгода за четыре рубля, так как мне выдали за мою писульку 15 р. 8 коп. Не поверите, как приятно держать в руках эти деньги. На них я купил себе сапоги за 8 р.; башмаков с пряжками не куплю, так как они стоят 7 1/2 - 8 р. и их без рожка надевать невозможно: вещь крайне неудобная. Деньгами я страдаю: хоть я и получил от Коч<убе>я 24 р., но из них значительную часть пришлось отдать, так как во времена получения от вас денег небольшими суммами, они, деньги, выходили как-то необыкновенно быстро, и я несколько задолжал. А теперь еще, главное, обедать надо не даром, потому что к Пузино ходить почти нет возможности, потеря времени страшная. Если вас не стеснит, пришлите мне несколько, около 1 мая, а та совсем скверно.
Начались ли у Жени экзамены?
Пора спать, однако; уже 3-й час. До скорого, скорого свиданья, дорогая мама. Приеду к вам уже студентом второго курса, и юношей с надеждами. Жемчужников очень милый господину просто чудо, я сидел у него с час.
До свиданья, цалую вас.
Жене и всем прочим поклон.
В. Гаршин