84. Е. С. Гаршиной
1 февр. 77. СПБ.
Дорогая мама!
Вот уж неделя, как я в П. и все еще не осмотрелся как-то. Поселился я окончательно с Володей, сначала думал, что денег не будет, но судьба послала чертежную работу на 10 р. С этими деньгами доживем до жалованья, не занимая ни у кого.
К сожалению моему, Ольга в апреле уезжает в деревню, и до осени я остаюсь без уроков. У Володи уроков изрядно: кроме Шереметьевых еще и у Кочубеев. И все по естеств<енной> истории.
У Пузиных был: все по-старому. Catische приехала, весела чего-то, жених не бывает у них. Лиза, кажется, бедная очень больна. Хиреет, худая, бледная. Заели девушку, черти!
Гердов без меня постигло испытание: Ниночка чуть не умерла от брюшного тифа. Изменилась так, что узнать решительно нельзя; я только на Пете Акимове видел такую перемену. Теперь понемногу поправляется.
Пришла мне в голову мысль, что вы, как это часто теперь бывает, не поверите моему известию о чертежной работе. Это серьезно правда: дал ее мне Рагозин (агентство "Дружина"). Пять маленьких землемерских планов по два р. за штуку. Жалко, что я мало спросил: взято очень дешево.
Какое впечатление произвел на вас приговор? 15 лет каторги!! Девочку 16 лет (Шефтель) на 7 лет 8 месяцев!! Вызнаете мое мнение об этой истории; оно далеко не лестно, но такие приговоры просто душу переворачивают.48 Интереснее всего, что Надеждина было приказано, говорят, оправдать, только за то, что он путеец!
Вся наша компания здравствует. М. Д. <Дебур> выдержала экзамен на 5. Веселая такая стала, много работает. С. Ив. призатуманилась: у нее с средними нотами что-то не выгорает.
В И<нституте> все мирно и тихо; я бываю там теперь каждый день: надо чертить и камни учить.
Работать я вообще начал уже усиленно; эти два дня только ничего не делаю, потому что вожусь с чертежом за деньги; сегодня кончил его; завтра надо представить.
Расположение духа у меня самое благополучное, бодрое: скучно только бывает иногда. Нескоро я еще увижу вас и Р.! Здешние все, кроме Володи, конечно, для меня не слишком много составляют; и в Х<арьков> тянет и тянет.
Пишу поздно вечером; должно быть очень несвязно. Измучился, как собака. Три часа (от 9) с Глебовой, три в Институте за черченьем, потом от пяти до девяти занимался нач<ертательной> геом<етрией>, потом чай, от десяти до часу кончал чертеж. Теперь пишу письмо. Думаю ежедневно так же работать. Если бы вырвать времечко написать свое, то очень бы было хорошо, потому что кончил бы очень быстро. Да нельзя; институтские занятия одолевают.
До свиданья, моя дорогая мама! В следующем письме пришлю свою карточку: я снялся. Володя тоже.
Теперь он мирно храпит у меня под боком, а я пишу вам письмо и занимаюсь размышлениями: отчего мы с ним состоим в такой нежной дружбе?
До свиданья, дорогая моя, цалую вас и Женю. Кланяюсь всей публике.
Крепко, крепко цалую вас.
Здоровье мое благополучно, хотя и приходится ходить много.
Примечания
48 25. XII. 1877 г.
Всего предано было суду 21 лицо. Из них трое (А. П. Боголюбов, А. Н. Бибергаль и М. М. Чернавский) были приговорены к лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы в рудниках на 15 лет, двое (Е. К. Бочаров и И. А. Гервасий) - к заключению в крепости на 10 лет, одна (Ф. И. Шефтель) - к ссылке в каторжные работы на 6 лет и 8 мес, остальные, за исключением трех оправданных, - к лишению всех прав состояния и ссылке в Сибирь на поселение. Приняв во внимание возраст Ф. И. Шефтель (16 лет), суд ходатайствовал о замене ей каторжных работ ссылкой на житье в Тобольскую губ. ("Правительственный вестник" 1877 г., No 31).