Поиск по творчеству и критике
Cлово "HOTEL"
Входимость: 7. Размер: 162кб.
Входимость: 2. Размер: 50кб.
Входимость: 2. Размер: 45кб.
Входимость: 2. Размер: 120кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 7. Размер: 162кб.
Часть текста: some because they wish to recapture the happy days of their youth; others for the sake of gossiping and blackening people long since dead and defending themselves against accusations long since forgotten. I have none of these reasons. I am still a young man, who has not made history nor seen it made; I have no reason to blacken people, and no reason whatever to defend myself. To recapture past happiness? It was so short-lived and the end so frightful, that the memory of it is anything but pleasant. Why then does a secret voice whisper it into my ear, why, when I wake up in the night, do familiar scenes and visions pass before me in the darkness, and why, when one pale image rises before me, do my face flame and my hands clench, and terror and rage clutch at my throat, as they did that day when I stood face to face with my mortal enemy? I cannot rid myself of these haunting memories, and an odd thought has occurred to me. Perhaps, if I put them down on paper, I shall be finished with them; perhaps they will haunt me no longer, and will let me die in peace. That is the special reason that makes me take up my pen. Perhaps someone will read this diary, perhaps not. It is immaterial to me. Therefore, I need not apologize to my future readers either for my choice of subject, which cannot have the slightest interest for people accustomed to dealing with social, if not world, problems, or for the form in which my writings are set forth. True, I should like these lines to be read by one person, but that person will not blame me. Everything that has to do with me is dear to her. That person is my cousin. What is keeping her so long today?...
Входимость: 2. Размер: 50кб.
Часть текста: ear of the man standing above; blacker than the sea itself were the silhouettes of the ships riding at anchor in the roads; one huge steamer ("probably an Englishman," thought Vasily Petrovich) lay in the lane of moonlight hissing steam, which escaped in curling wreaths; the air wafted up from the sea had a salty tang; Vasily Petrovich, who had never seen anything like this before, feasted his eyes on the sea, the moonlight, the sailing vessels and steamers, and drew the sea air into his lungs with a zest he had never felt in his life before. He stood for a long time, revelling in these new sensations, his back turned to the city in which he had arrived only that day, and where he was to live for many a year. Behind him a motley crowd was strolling along the boulevard; he caught snatches of Russian and foreign conversation, the quiet dignified voices of the local worthies, the pretty babble of the young ladies, and the boisterous voices of the senior schoolboys clustering around two or three of them. A burst of laughter from one such group made Vasily Petrovich turn round. The gay crowd passed him; one of the youths was saying something to a young schoolgirl; his chums were noisily interrupting what was apparently a vehement apologetic speech. "Don't you believe him, Nina! He's a liar! He's making it all up!" "No, really, Nina, it isn't my fault in the least!" "Look here, Shevyrev, if you ever try to deceive me again..." the girl began with affected hauteur in a pretty young voice. Vasily Petrovich did not catch the rest of the sentence, as the crowd passed out of earshot. Half a minute later another ...
Входимость: 2. Размер: 45кб.
Часть текста: without a word more he turned and went away. But that was all I needed. I was free, I was an artist! Was not that the height of bliss? I wanted to get away from people and from St. Petersburg, so I took a boat and went out for a run along the seashore. The water, the sky, the city gleaming in the sun from afar, the blue woods skirting the shores of the bay, the mast tops in the Kronstadt roads, the dozens of steamboats and gliding sailing vessels that flew past me-all appeared to me in a new light. All this was mine, all was within my power, I could snatch it all, fling it upon the canvas, and set it before the mob, fascinated by the spell of art. True, one ought not to sell the bearskin before one has caught the bear; so far I could hardly be called a great artist. The boat swiftly cleaved the smooth sheet of water. The boatman, a tall, strong, handsome young man in a crimson shirt, steadily plied the oars, swinging his body backward and forward, and propelling the boat with powerful strokes. The sinking sun played upon his face and shirt with such striking effect that I was moved to make a sketch of him in colours. My little box containing canvases, paints and brushes was always with me. "Stop rowing and sit still for a minute while I paint you," I said. ' He lay on the oars. "Sit as though you were feathering the oars." He swung the oars back like a bird spreading its wings and froze in that beautiful attitude. I dashed off a pencil outline and began painting. I mixed the colours with a peculiar sense of joy. I knew that nothing would tear me away from them as long as I lived. The boatman quickly began to tire; the dashing expression of his face gave place to a dull apathetic look. He began to yawn, and once even wiped his face with his sleeve, to do which he had to bend his head down to the oar. The folds of his shirt were lost. What a nuisance! I hate when my model...
Входимость: 2. Размер: 120кб.
Часть текста: was taken up by the battalion and company commanders and the platoon NCO's. The result was a confused and to me quite unintelligible movement of greatcoats, which ended in the regiment stretching out in a long column and swinging off to the sounds of the regimental band, which blared out a gay march. I marched along, too, trying to keep in step with my neighbour. The pack pulled backwards, the heavy pouches forwards, the rifle kept slipping off my shoulder, and the collar of the greatcoat chafed my neck; but despite all these little discomforts, the music, the orderly heavy movement of the column, the fresh early morning air, and the sight of the bristling bayonets and grim suntanned faces attuned one's soul to a calm and steadfast mood. Despite the early hour people stood about in crowds outside the houses, and half-dressed figures looked out of the windows. We marched down a long straight street, past the market-place, where the Moldavians on their ox-waggons were already beginning to arrive; the street climbed uphill and ran into the town cemetery. The morning was cold, bleak, and drizzly, the trees in the cemetery loomed through a mist; the tops of the gravestones could be seen peeping from behind the gates and the wall. We skirted the cemetery, which we left on our right. It seemed to me to be looking at us perplexedly through the mist. "Why must you thousands go thousands of miles to die in foreign ...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: В. М - Гаршину Е. М., 2 сентября 1884 г. 344. Е . М. Гаршину * St. P-g. 18 2/IX 84. My dear brother! I Shall be in Kiev the 9th of September (evening) for an interview with Mr W. Latkin, who will be in this town at this same time. I shall inhabit the Grand-Hotel because Mr Latkin has wrote to me, that he desires to see me in this inn. Jour cloak will be given to you in the time of our very expected interview. Your truly W. Garshin My wife sends you her best desires. 264 * Мой дорогой брат! Я буду в Киеве 9 сентября (вечером) для свидания с В. Латкиным, который будет в городе в это время. Я буду жить в Гранд-отеле, потому что г. Латкин писал мне, что желает видеть меня в этой гостинице. Твое пальто будет возвращено тебе во время нашего свидания, которое я очень жду. Твой верный В. Гаршин Жена шлет тебе наилучшие пожелания. Примечания 264 О занятиях Г. английским языком см. письма его NoNo 212, 215, 414. Как свидетельствует в своих воспоминаниях В. А. Фаусек, "английский язык особенно привлекал его; национальный гений английского народа был для него всегда предметом уважения и глубокого интереса. Когда он мечтал о поездке за границу, то на первом плане всегда стояли Англия и Лондон. Шел как-то разговор о великих людях; ни один народ, по его мнению, не мог выставить двух таких имен, как Ньютон и Дарвин: "и если я...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: в море, каковое семгино желание по моей известной тебе доброте и было тотчас же мною исполнено. Впрочем, семгою и ограничилось: затем я лег спать и спал до 3 ч. ночи и, встав и выйдя на мостик, больше ничего неприятного не ощущал. Ночь была просто прелестная, хотя холодноватая: луна и все прочее. Николая не рвало, но вообще ему было хуже. В Одессе провели время так: приехали в 8 3/4, умылись, переоделись на воксале и дали вам телеграммы; потом поехали: Герды с Николаем прямо на пароход, а я повез книги, но господина книжника не застал дома, почему книги сдал под росписку, а деньги велел внесть в магазин. Несмотря на это и на то, что (особенно под влиянием Ниночки, аппетит которой превосходит всякое вероятие) мы много тратим денег на еду, я думаю, что 150 р. мне более чем хватит. На пристани мы увидели "Ген. Коцебу", а на пароходе и Михаила Федоровича, который, конечно, дал нам даровые билеты не только до Сев<астополя>, но даже и до Туапсе. 329 Дядя Миша мне кажется довольно симпатичным, но диковатым, Никонов, совершеннейший, даже более чем В. Фед. У него, бедного, страшно болели зубы во время всего перехода. Николай и Мих. поехали в город к Софье федоровне, а мы пошли гулять по городу, превосходно позавтракали и побывали в Историческом музее. Одесса очень изменилась с тех пор, как я ее видел. Выстроился театр - целое чудовище, с красивым фасадом, но задней стеной выходящий на море и ужасно портящий общий вид Одессы. О Туапсе все говорят ужасные вещи: что попасть туда и выбраться можно - не только не всякий раз, но довольно редко. И я и Николай весьма сомневаемся: стоит ли ехать туда. Боимся проехать в Батум, да потом застрять и в Туапсе на недельку или полторы. Еще подумаем до пятницы, ехать или нет. Во всяком случае спрошу ...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: В. М - Гаршиной Н. М., 12 сентября 1884 г. 348. Н. М. Гаршиной Киев 12 сентября 84 г. Дорогая моя друженька, представь себе, что я до сих пор жду Владимира Михайловича! Из Казатина я дал Вилочке телеграмму и они с Женей встретили меня на вокзале. Остановился я у Демчинских. Сестра Ю<лии> Ив<ановны> Надежда Ивановна замужем за инженером Демчинским и там же живут Вилочка с Ю. Ив. Приняли меня как родного; люди они прекрасные; особенно он мне понравился: серьезный, очень образованный человек. 267 А Володи всё нет и нет. Ходил я в Grand Hotel раз десять - и все даром. Выедем в пятницу вместе с Вилочкой, и скоро, скоро увидимся. Киев город чудный, и я так жалею, так жалею, что тебя нет со мной, моя голубочка, моя дружечка милая. До скорого свиданья. Твой В. Тебе крестик купил, а Алексеевне образок св. Варвары, кипарисовый. До скорого свидания, мой собациц. На конверте: С. Петербург. Пески, 9 улица, д. 20/37, кв. 6; Ее В-дию Надежде Михайловне Гаршиной. Почтовые штемпеля: Киев. 13 сен. 1884 и С. Петербург. 16 сен. 1884. Примечания 267 О знакомстве Г. с Н. А. Демчинским см. отрывки из воспоминаний...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: правда, рана огромная, заживает не скоро, но она совершенно чиста. Дежурю я у него теперь реже, потому что мы стали дежурить не по-трое, а только по-двое. Да и дежуришь теперь с спокойным духом и нерасстроенными нервами, так что и во время сиденья можно заниматься, что я и делаю. Экзамены на носу. Моя статейка ждет в "Молве" очереди; теперь там печатается повесть М. Вовчка; когда она кончится, напечатают и мою. Кажется, это будет в это или следующее воскресенье. Тогда пойду за деньгами, так что вы не особенно беспокойтесь о моей печальной участи. Герды уехали еще на прошлой неделе. Скучно стало. Какой скандал случился с Пузино, я вам могу сообщить. Здесь целую зиму жила m-me Пузино, жена Поликарпа П. с дочерью (моей ученицей). Она здесь лечилась. Жили они в Hotel de Paris. У Алекс. Семеновны нашлась какая-то старая знакомая, Соколовская, якобы их соседка (у нее там какой-то клочок болота). Барыня эта занимается отдачей денег в рост по 6 ®/ 0 в месяц, а также (она старая девица, лет сорока) собиранием вокруг себя молодых людей, студентов-поляков. Каждый вечер у нее собирается эта подлая польщизна и барышни: пляс, выпивка, карты и всякое безобразие. В этот-то омут потащила дура Пузино своих племянниц (дочь, как сама дура, сама пошла), конечно тихонько от Шарл. Самойл. Адепты Калерии (Сокол.), наши студенты, пан Кетлинский с паном Стокальским и с паном Пшерацким звали усиленно и меня туда. Но я удержался, зная, что это за барыня и что это за компания. (Можете представить себе! Они, играя с Пузино в стуколку, явно их обмошенничивали, что эти глупые замечали, но не протестовали). О барыне я раньше слышал от ее жильца,...